Петр Георгиевич Новиков родился 18.12.1907 в деревне Верхняя Кондрата Чистопольского района Татарстана в крестьянской семье – православный волжский татарин, кряшен.

События 1917 года и последовавшая за ними Гражданская война привели к тому, что в 16 лет Петр Новиков добровольно вступил в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию, став курсантом высшей Казанской пехотной школы, которая носила официальное название 6-й Объединенной татаро-башкирской командной школы.

По окончании ее служил в качестве командира различных стрелковых подразделений до 1937 года. Cведения о том, что Новиков участвовал в Гражданской войне, не подтверждаются хронологически, хотя не исключена возможность участия в юношеском возрасте в боевых действиях в соответствующем районе.

После начала Гражданской войны в Испании, П.Г.Новиков направляется в эту страну в качестве командира батальона в составе Республиканской Армии, где на протяжении 1937 – 1938 годов блестяще показывает себя как способный командир и удостаивается за особую храбрость и мужество, проявленные в ходе боев в Испании, Высокой Награды – Ордена Красного Знамени.
По возвращении, Петр Георгиевич Новиков возглавляет стрелковый полк, которым командует и в последующем, в том числе в 1939 – 1940 годах во время Финской войны.

Начало Великой Отечественной войны Петр Георгиевич Новиков встретил в звании полковника, находясь на территории Юго-Западной Украины. На Южном фронте 241-й стрелковый полк под командованием П.Г.Новикова сражался в составе 95-й Молдавской стрелковой дивизии на реке Прут, а затем на Днепре. Участвуя в обороне Одессы, Петр Георгиевич Новиков в составе этого соединения остался единственным из прежних командиров полков.

241-й стрелковый полк Новикова, оборонявшийся на правом фланге вверенного дивизии сектора, часто имел в строю меньше бойцов, чем какой-либо другой полк дивизии, но вражеские атаки отбивал успешно. Невозможно перечислить здесь примеры мужества и доблести его бойцов и командиров, которые попадали в донесения и сводки. Под стать комполка был и начштаба полка – майор А.А.Кургинян. Оба эти военачальника были яркими представителями «командиров переднего края». Именно поэтому никто из командиров полков не знал так досконально, как Новиков, что происходит перед фронтом его полка у противника.
В первые дни обороны Одессы полковник Новиков проявил себя как опытный командир, который даже в условиях недостатка личного состава, положенного по штату, умел организовать грамотную оборону. Командование дивизии, со своей стороны, зная, что в полку Новикова все батальоны по числу бойцов были не больше нормальных рот, помогало чем могло – именно тогда были опробированы две машины с счетверенными зенитными пулеметами под командой штабного оператора старшего лейтенанта Дацко, которыми был прижат к земле батальон пехоты противника, тем самым позволив удержать правый фланг дивизии.
Oпыт и профессионализм, вкупе со сложившейся ситуацией, а также безукоризненной репутацией надежного командира, 241-й стрелковый полк которого выполнит задачу, несмотря на все сложности, стали причинами назначения Петра Георгиевича Новикова в конце сентября 1941 года комдивом 2-й кавалерийской дивизии, которой руководил до него полковник П.А.Рябченко, погибший 07.09.1941.

Безукоризненно проведенная эвакуация Приморской армии из Одессы в Крым не могла сама по себе стать фактором стабилизации обороны на Крымских перешейках, которая уже фактически была обречена. Тем не менее, части Приморской армии сразу же были направлены на самый трудный участок. Примечательно, что первой из дивизий, прибывших из Одессы, если не считать 157-ю СД, эвакуированную значительно раньше других и уже не числившуюся за Приморской армией, в боевые действия на севере Крыма вечером 22 октября вступила именно 2-я кавалерийская.
Последовавшее затем отступление частей Приморской армии к Севастополю было крайне осложнено. Полковник Новиков снова проявляет себя как грамотный руководитель, сумевший организовать переброску частей и подразделений через Ялту, приняв по приказу адмирала Левченко обязанности начальника местного гарнизона.

08.11.1941, освободившись от временных обязанностей в Ялте, полковник Новиков принимает руководство первым (правофланговым) сектором (Балаклавское направление) Севастопольского оборонительного района.

12.10.1941 полковнику П.Г.Новикову было присвоено звание генерал-майора. Тем не менее, руководство СОРа продолжает числить комдива полковником. Дело в том, что постановление правительства о присвоении Петру Георгиевичу Новикову генеральского звания дошло до Севастополя не сразу. Петр Георгиевич Новиков стал четвертым генералом во всей Приморской армии.

Шестикилометровый фронт сектора оборонялся всего лишь одним стрелковым полком, находящимся в стадии формирования.
В ноябре 1941 первый сектор не удержал часть своих позиций, потому что у Новикова было слишком мало сил. Начав получать подкрепления, комендант сектора использовал их очень расчетливо. Новиков умел думать за противника, угадывать и упреждать его действия, превращая его частные успехи в борьбе за балаклавские высоты в пирровы победы, укрепляя оборону сектора, которая после ноября на много месяцев стала здесь совершенно непреодолимой для врага.

После подготовки полнокровного полка из пограничников, который покрыл себя неувядаемой славой в дальнейших боях, на базе 2-й кавдивизии 23.11.1941 была сформирована 2-я стрелковая дивизия 3-го формирования, которая 29.01.1942 преобразована в 109-ю стрелковую дивизию.

Новиков у был знаком буквально каждый метр переднего края своего сектора. Даже на КП, максимально приближенном к линии фронта, генерал долго не задерживался, его скорее можно было найти в Генуэзской башне, или где-нибудь на полковом наблюдательном пункте, в батальоне.

П.Г. Новиков был среднего роста, или чуть ниже, с приятным русским лицом, худощавый, стройный, резкий в движениях, энергичный. Это был глубоко военный человек. Многие бойцы и командиры в ходе Обороны сражались под его командованием до последнего. Не раз генерал сам водил их в контратаки, был дважды ранен. И за личную храбрость его любили. Эти же качества командир и его бойцы вновь в полном объеме проявили в страшные последние дни Противостояния, на протяжении которых бесстрашный и хладнокровный генерал, будучи на острие сопротивления, был снова дважды ранен.

Роль 109-й стрелковой дивизии в июньских боях практически не изучена. А ведь подразделения и части этого соединения под руководством талантливого и храброго генерала стояли насмерть, отстаивая каждую позицию и высоту, которые очень часто по нескольку раз переходили из рук в руки. Грамотно организованные контратаки и героизм бойцов, хорошо знавших своего командира, на профессионализм которого можно было положиться, позволили максимально продолжительное время удерживать линию фронта. Следует отметить, что руководством 11-й армии направление главного удара на этом вспомогательном южном направлении часто переносилось, более того, несмотря на второстепенность района, с точки зрения общего наступления на крепость, здесь штурмовые части противника активно поддерживались танками, штурмовыми орудиями и телеуправляемыми транспортерами взрывчатки, за счет которых достигался эффект массированного применения бронетехники. И тем не менее, 109-я СД упорно отстаивала свои позиции. Отдельные подразделения соединения сражались и после эвакуации своего командира, ведя сдерживающие бои на Херсонесском полуострове до 09.07.1942.

Попытка обвинить генерал-майора Новикова в неправильном и неэффективном руководстве отступающими частями и подразделениями в последние дни июня – 1 июля 1942 года, спекуляции о том, что командиры соединений и частей (а вернее, тех остатков соединений и частей, которые отходили к побережью) не знали о фактическом назначении Новикова последним командиром Второй Обороны Севастополя, буквальное толкование сооветствующих документов, приказа – абсолютно несостоятельны как по форме, так и по содержанию. Как профессиональный и грамотный военачальник Новиков сделал все возможное для организации обороны на последнем обозначенном рубеже. Ему, как и генералу Петрову было очевидно, что с выходом германских и румынских армейских частей к Херсонесскому полуострову при содействии морских сил и авиации, телеуправляемой минно-подрывной спецтехники, а также Войск СС  и диверсионного спецподразделения из состава армейской части специального назначения «Бранденбург-800», введенных в дело на последнем этапе штурма – уличных боях в городской черте, дальнейшей операции преследования отступающих из города частей, зачистке Херсонесского полуострова и пленении там основных сил защитников, которые оказывали очаговое сопротивление), возможность организованной Обороны исчерпана. На повестке дня был вопрос спасения армии. Но решение принимали не руководители COPa, а военачальники с Большой земли, которые изначально отказались от людей в пользу сохранения кораблей Черноморского флота.

И назначен последним командующим Обороной генерал Новиков был не случайно. Основным фактором стала полная уверенность генерала Петрова в способности П.Г.Новикова как военачальника организовать последний оборонительный рубеж и удерживать его максимально возможное время.

Генерал Петров, который был поставлен в патовую ситуацию бездарнейшим руководством высших военачальников, ставивших военную технику (а не людей) на первое место в перечне потерь, и ни во что не ставивших жизни самих этих людей, сделал все возможное в сложившихся условиях. И покидая Севастополь, вверил последний рубеж наиболее опытному командиру Второй Обороны и лучшему среди прочих, даже в этом снова продемонстрировав свой высочайший профессионализм военачальника, подобрав для решения сложнейшей задачи достойнейшую кандидатуру.

Новикову была поставлена задача обеспечить удержание небольшого плацдарма с причалами в течение двух суток до подхода кораблей, которые должны были прийти за севастопольцами, а если не будет возможности эвакуироваться, пробиваться в горы к партизанам.

После этого Петров быстро набросал короткий боевой приказ, подписанный в 21:40 30.06.1942, которым фактически командование оставшимися силами защитников, объединенными в боевую группу бывших соединений, частей и подразделений, было возложено на генерала Новикова. Группе ставилась задача удерживать позиции на рубеже мыс Фиолент, хутор Пятницкого, истоки бухты Стрелецкой.

По сути, генерал-майор П.Г.Новиков получил приказ обеспечить удержание небольшого плацдарма с причалами в течение двух суток, после чего предписывалось обеспечить эвакуацию собственной штабной группы на одном из кораблей, которые должны были прийти за севастопольцами. Причем двое суток определялся как максимальный срок при самых благоприятных условиях.

Из последнего донесения, отправленного вице-адмиралом Ф.С.Октябрьским в Москву – И.В.Сталину и в Краснодар – С.М.Буденному: «…19 час. 30 мин. В донесении генерал-майора Новикова указано: наши части под натиском противника отошли на рубеж Камышовая бухта… При данном положении ночь с 1 на 2 июля является последним этапом эвакуации и организованной борьбы за Севастополь…».

Генерал Новиков как профессиональный военачальник и настоящий солдат поставленную задачу выполнил, несмотря на то, что к 30.06.1942 личный состав 109-й СД, например, насчитывал всего 2000 бойцов.

СОБЫТИЯ 01.07.1942. КОНТРАТАКА в 18:00

Hамерения у командования СОРа и командования Приморской армии в связи с исчерпанием возможностей обороны были разные. Если командование СОРом, зная о невозможности эвакуировать армию, считало необходимым произвести хотя бы частичную эвакуацию и вывезти кроме руководящего состава города, армии и флота также старший комсостав армии, то командование Приморской армии, не зная о планах командования СОРа, было готово продолжать сражаться до последней возможности, руководствуясь ранее полученной директивой С.М.Буденного.

О том, как надо было вести себя в отношении эвакуации и обороны последнего рубежа, высказался и генерал Новиков, но уже в плену: «Можно было бы еще держаться, отходить постепенно, а в это время организовать эвакуацию. Что значит отозвать командиров частей? Это развалить ее, посеять панику, что и произошло. А немец, крадучись, шел за нами до самой 35-й батареи…».

В этих словах – вся боль грамотного командира, участника Обороны Одессы и Севастополя, мнение которого и многих других командиров про стратегию на этом последнем этапе высшее руководство просто не интересовало.

Передачу командования оставшимися силами защитников генерал-майору Новикову сегодня многие предпочитают рассматривать как формальный акт, с учетом всех суровых реалий последних дней Обороны. Тем не менее, эстафета была принята. Без такого формального акта вообще никакого бы организованного сопротивления на обозначенном последнем рубеже в течение последующих суток просто не было.
Cегодня звучит много рассуждений о моральной стороне эвакуации генерала Петрова, а затем и генерал-майора Новикова. Нельзя забывать, что эвакуацию организовывает тот, кто эвакуирует, а не тот, кто эвакуируется. Высшее руководство страны, расписавшись задолго до этого в полном пренебрежении армией, оборонявшей Севастополь, было озабочено сохранением кораблей и высшего командирского звена. И издавало соответствующие директивы, не выполнять которые профессионалы уровня Петрова и Новикова не могли по определению. При этом, оба военачальника сделали все возможное, чтобы даже эту эвакуацию провести организованно и обеспечить уничтожение стратегических объектов. Более того, грамотное управление со стороны Новикова само по себе стало и серьезной предпосылкой для дальнейшего руководства стихийной обороной, участники которой опирались на опыт предыдущих боев.

С вылетом командования СОРа в начале ночи 1 июля 1942 г. командир 109-й стрелковой дивизии генерал-майор П. Г. Новиков приступил полностью к исполнению обязанностей старшего военачальника в Севастополе. Вся тяжесть руководства обороной последних рубежей по прикрытию предстоящей эвакуации старшего комсостава теперь лежала на нем и его штабе. При этом выполнение задач по обороне последнего рубежа с целью прикрытия эвакуации, организацию которой также предстояло подготовит, было серьезно осложнено состоянием связи, как важнейшего органа управления войсками СОРа, которая генералу досталось в самом плачевном состоянии. Таким образом, стало невозможным полноценное управление остатками войск на передовом рубеже от мыса Фиолент — хутор Пятницкого — истоки бухты Стрелецкой. При этом вновь назначеннный командир Обороны Севастополя делал все возможное для компенсации отсутствия связи. Факт остается фактом: приказ о смене командования армии и переходе остатков войск в группу войск генерала Новикова вечером 30 июня был получен большинством соединений, частей и подразделений, отступавших к Херсонесскому полуострову.

Наладить связь не удалось с войсками первого рубежа, части которых дрались самостоятельно под руководством комендантов секторов.

O положении с организацией обороны при принятии командования оставшимися войсками Приморской армии и частями Береговой обороны генерал Новиков говорил так: «Я не мог организовать лучшей обороны, чем она была. Принимая командование, я уже не имел связи, все было в движении. Офицерский состав здесь, в районе эвакуации. Оборона в самом городе не намечалась. Все мои попытки организовать сборные части не привели ни к чему. Мне со своим штабом было приказано уйти на кораблях».

При этом, специалисты указывают и на то обстоятельство, что несмотря на все эти тяжелейшие условия, организация обороны 1 июля в составе секторов продолжала действовать – коменданты секторов, фактически не имея никаких указаний командующего армией и штаба, во взаимодействии всех имеющихся сил спланировали наступление по всему фронту.

Hе до всех подразделений и групп наших войск в городе и в других местах обороны, дошел приказ об отходе на новые позиции. Эти подразделения и отдельные группа бойцов и командиров вечером 30 июня, 1 и даже 2 июля вели с противником бой либо на старых позициях в окружении, либо отходили с исчерпанием боезапаса самостоятельно, иные дрались до конца.

К утру 01.07.1942 вся батарея №35 была в буквальном смысле переполнена старшим командным составом армии, ожидавшим эвакуации. Организация порядка проведения их эвакуации (составление соответствующих списков, очередности выхода на причалы, посадка на корабли/катера) целиком зависела от генерал-майора Новикова и его помощника по морской части – капитана третьего ранга Ильичева..

1 июля генерал-майор П. Г. Новиков вызвал Лещенко. Алексей Яковлевич помнит, что эта встреча была вторая и последняя. Первая состоялась 30 июня после ухода руководящего состава армии и флота. Генерал-майор Новиков интересовался тогда состоянием батареи и наличием боеприпаса. А теперь Петр Георгиевич приказал Лещенко вместе с комиссаром привлечь бойцов и командиров отходящих частей Приморской армии для обороны 35-й батареи, чтобы продержаться до ночи, так как должны были прибыть тральщики и катера. Лещенко вместе со своим комиссаром Виктором Ефимовичем Ивановым организовал около 1000 бойцов и командиров на рубеже, проходившем в двух километрах от батареи.

K утру 01.07.1942 все людские и боевые ресурсы были проверены и учтены генералом Новиковым, вследствие чего Оборона приняла боевой порядок. По крайней мере, восемь полномасштабных атак было проведено наступающей группировкой на протяжении дня. Все атаки были отбиты.

В условиях отсутствия связи и возможности управления остатками войск передового рубежа обороны, Новиков и его штаб направили все усилия на создание второго рубежа обороны между бухтой Камышовой (хутор Пелисье) и хутором Гречанова.

Несмотря на всю неразбериху, которая была обусловлена в том числе сложившейся оперативной обстановкой (абсолютное превосходство противника в авиации и артиллерии, танках), потерей связи, организация обороны на подступах к 35-й батарее

Ожесточеннейшие бои шли в городе и за каждый стратегический в масштабах Херсонесского полуострова его участок. Наши войска отчаянно отстаивали первый рубеж, который поддерживала артиллерия армии, получившая ночью немного боезапаса, доставленного самолетами.

К вечеру 01.07.1942 на Херсонесском полуострове, когда окончились авианалеты противника, внезапно и очень заметно усилился артобстрел Херсонесского полуострова, что командир 109-й стрелковой дивизии воспринял как подготовку к еще одной, решающей атаке, которая, с учетом тяжелейшего положения обороняющихся и реальной потери управления на уровне частей и соединений, последней. Как указывают исследователи, генералу Новикову нужно было выиграть время и получить передышку хотя бы на несколько часов, чтобы навести порядок в рядах защитников, скопившихся на территории полуострова.

По воспоминаниям младшего сержанта Г.Вдовиченко из 229-го саперного батальона 109-й стрелковой дивизии (который 01.07.1942 был в районе 35-й береговой башенной батареи), в конце дня на батарее началась мобилизация всех здоровых бойцов и командиров для контратаки. На выходе из батареи каждому, кто не имел оружие, давали винтовку, патроны и одну гранату на двоих. Каждый тридцатый, независимо от воинского звания, назначался старшим группы — командиром взвода. Мы залегли у батареи в районе левого КДП. На башенку этого КДП поднялись три человека: моряк в форме капитана 3-го ранга и два армейских командира. Флотский командир обратился к бойцам и командирам, находящихся вокруг, и сказал, что по приказу Ставки Севастополь разрешено оставить. Всю исправную технику нужно уничтожить. Что ночью придут корабли и чтобы противник не помешал эвакуации, нужно его отогнать от района батареи как можно дальше. Атаку поддерживал счетверенный пулемет на автомашине, ведя огонь через головы атакующих. Противник не ожидал такой яростной атаки и откатился на несколько километров. Часть бойцов осталась на достигнутых позициях и закрепилась, а часть отошла к батарее

Aтака началась около 18:00 – неохватная глазом толпа атакующих, серая, выгоревшая, почти поголовно белеющая бинтами, что-то ревущая масса производила такое жуткое впечатление, что изрядно выдохшиеся за день немецкие роты обратились в бегство, лишив возможности германских корректировщиков передать на свои батареи данные о переносе огня. Именно поэтому остановить атаку артогнем не получилось. Атака прекратилась сама, когда бойцы продвинулись на полтора километра, уничтожив много солдат противника и захватив до 20 пулеметов, пять орудий, танк Pz.Kpfw.II Pz.Kpfw.38(t) из состава III танкового батальона 204-го ТП 22-й ТД.

Генерал Новиков, снова раненный в боях 01.07.1942, приказал обо всём произошедшем доложить командованию, а из захваченных орудий и танков вести огонь вплоть до полного расхода боекомплекта, после чего трофеи уничтожить, войскам же вернуться на исходные позиции. Hовой атаки германских войск на данном направлении в этот вечер не последовало…

К ночи 01.07.1942 очевидность невозможности дальнейшей организованной Обороны Севастополя стала фактом для любого командира среднего и высшего звена. Вступал в действие следующий пункт Приказа высшего руководства – об обеспечении эвакуации командиров.

НА КАТЕРЕ. ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

Между 22:00 и 23:00 01.07.1942 генерал Новиков и сопровождающие его командиры (до 20 человек) начали выходить из 35-й башенной береговой батареи через амбразуру башни.

При этом генерал-майора поддерживали под руки в связи с ранением (уже третьим по счету) в руку. Подходя к пристани, остановились. Пристань и вся дорога к ней были забиты лежащими людьми. Раздавались выкрики: «Погрузка раненых в первую очередь!». Майор из штаба 109-й СД попросил: «Пропустите раненого генерала!», «Дорогу генералу Новикову!». Группа тихо двинулась, прошли пристань, по мосткам перешли на сооруженную на консолях из рельс, заделанных в скалу, вторую часть причала.

Через некоторое время с моря послышался гул моторов. Томительное ожидание многотысячной толпы военных и гражданских людей на берегу, раненых на причале сменилось на реальную надежду эвакуироваться. Когда с моря показались три сторожевых катера, один из которых стал помалу сдавать кормой к причалу, толпа на берегу стала неуправляемой.

Первый катер ударился бортом в первый пролет причала, раздался треск.Толпа ринулась по причалу, сметая автоматчиков роты охраны. Под ее напором по всей длине причала были сброшены в воду не только находившиеся на причале раненые, но и первые, и последующие ряды людей прорвавшейся толпы, оказавшихся на краю его.
Немного погодя рухнула секция причала вместе с людьми. В воде образовалось «ме­сиво» из барахтающихся и пытающихся спастись сотен людей, часть которых утонула, а напор не ослабевал, и люди по инерции некоторое время падали в воду. Подходивший катер к первому пролету сильно накренился от нахлынувших на его палубу людей, которые почти все, не удержавшись, попадали в воду. Катер выпрямился и отошел от причала. Командир в мегафон передал, что посадка невозможна, и катер отошел несколько дальше в море. Многие вплавь поплыли к катеру.
Когда прибыли на рейд катера, то в толпе стреляли в воздух от радости, что в лунном свете увидели их. Многие бросились вплавь к маневрирующим катерам на рейде, слышал, что раздавались голоса со скалы: «Подходите сюда, примите генерала Новикова»
B момент прорыва заслона краснофлотцев-автоматчиков из охраны причала, часть толпы бросилась по подвесному мостику-настилу, чтобы добраться до скалы, на которой находилась группа генерала Новикова, но на своем пути встретила автоматчиков охраны с капитаном 3 ранга Ильичевым, которые открыли предупредительный огонь, а потом и на поражение.

Группе удалось выбраться на берег, и с наступлением темноты, спрятав оружие в скалах, вплавь, скрываясь под настилом мостика, добрались до скалы, где сидели, держась за канаты, пока не подошел сторожевой катер СКА-0112. Пользуясь темнотой, члены группы прыгнули на катер. Между 01:00 и 02:00 после принятия людей и генерала Новикова, катер отвалил и ушел в море.

Командиром СКА-0112 был старший лейтенант Е.А.Коргун. Его катер в конце июня находился в Сочи после только что закончившегося ремонта. Получив приказание начальника штаба флота контр-адмирала Елисеева прибыть в Новороссийск и затем следовать в Севастополь, Коргун попросил назначить ему помощника. В это же время командир СКА-043 лейтенант К.П.Булатов обратился с просьбой к комиссару дивизиона И.Ф.Кардашу разрешить ему идти в Севастополь помощником командира СКА-0112 и получил на это согласие.

Из Новороссийска вышли утром 1 июля с задачей подойти к причалам ББ №35, принять оттуда людей и доставить их к тральщикам, которые вышли ночью из Новороссийска к Херсонесскому мысу, и возвратиться в Новороссийск.

Уже во второй половине дня 1 июля германская авиация непрерывно бомбила и обстреливала сторожевые катера из пушек и пулеметов. Во время обстрела был убит старший лейтенант Е.А.Коргун, в командование катером вступил лейтенант Булатов.

После принятия на борт генерал-майора П.Г.Новикова, боцман провел его в командирскую каюту, остальные командиры разместились в кубрике и на палубе. Всех принятых накормили из «НЗ».

На рассвете 2 июля около трех часов утра И.А.Заруба, который был на мостике, увидел четкий силуэт небольшого корабля, подававшего непонятные сигналы. СКА-0112 продолжал идти прежним курсом. Спустя некоторое время с правого, а потом и с левого борта послышались выстрелы. Стали видны дорожки грассирующих крупнокалиберных пуль. С левого борта с трех точек — значит, три корабля, с правого с двух точек — два корабля. Через несколько минут Заруба различил силуэты торпедных катеров.

К командиру катера подошел капитан 2-го ранга и сказал: «Генерал приказывает принять бой и прорываться на Кавказ, я с ним согласен, другого выхода нет…».

Командир катера приказал готовиться к бою. Краснофлотцы заняли места у двух мелкокалиберных пушек и пулемета. Из носового кубрика по цепочке передавались ящики со снарядами. Армейские штабные командиры выбрались из кубриков на палубу и обсуждали непривычную для них обстановку.

СКА-0112 взял курс на ближайший немецкий катер. Все напряглись, казалось, что катер идет на морской таран. Немцы от неожиданности на минуту прекратили стрельбу, в этот момент бойцы услышали громкий, но спокойный голос по другую сторону мостика: «Морской таран, молодцы морячки!». Это был генерал Новиков – он стоял в гимнастерке с расстегнутым воротом, с бритой головой. «Вот так же пробивались «Варяг» и «Кореец»…» — снова донеслись его слова.
Немецкий катер свернул с курса и ушел вправо.
Булатов, подметил, что катера противника идут параллельными курсами. Если отстать, то торпедные катера, стреляя, будут поражать друг друга… И Константин Павлович стопорил ход, прекращал стрельбу, а торпедные катера продолжали вести огонь, но уже поражая друг друга. Но этот маневр удавался лишь в темноте, а с рассветом обстрел усилился, была повреждена носовая часть катера, отсек быстро заполнился забортной водой. СКА-0112 стал зарываться носом — снизилась скорость.

Германские катера развернулись и пошли параллельно с нами по два с каждого борта и один за кормой. Снова начался ураганный обстрел с трех сторон, а внезапно появившийся над нами немецкий самолет снизился и, делая круги, обстреливал нас с воздуха. СКА-0112 продолжал идти в сторону Большой земли.
Команда и принятые на борт защитники Севастополя заделывали образовавшиеся пробоины, откачивали воду. Пули прошивали борт катера. Убитые и раненые были в переполненном кубрике, на палубе. Вышел из строя один мотор.

И.Трофименко, комендор береговой батареи, заменил убитого комендора у кормовой пушки. Тут же находился и генерал Новиков, который стоял без гимнастерки, с перевязанной рукой. От прямого попадания снаряда на немецком катере произошел взрыв, начался пожар. На СКА-0112 раздались радостные возгласы.
Когда совсем рассвело, вышел из строя второй мотор. На мостике уже нельзя было находиться. За рулем лежали двое убитых. Очередной рулевой лежал на спине и снизу управлял штурвалом. Булатов, раненный в лицо, продолжал вести катер полулежа, подавая команду лежачему рулевому.

Когда заглох последний мотор, П.Г.Новиков и А.Д.Хацкевич находились в моторном отделении. Раненый моторист докладывал Новикову, что идти будут только на одном моторе и надо сменить перебитый маслопровод. Совместными усилиями моториста и Е.А.Звездкина сменили маслопровод. Катер получил ход.
Генерал, не дожидаясь завершения ремонта, выбираясь из люка на палубу, кричал: «Братцы, ход будет! Отгоняйте гадов!».

На СКА-0112 просто пассажиров не было — каждый стремился что-то делать, чем-то помочь экипажу. Вели огонь, боролись за живучесть корабля, исправляя повреждения. Один мотор с трудом тянул катер, все более заполнявшийся забортной водой. СКА-0112 оседал. Накатившейся волной смыло убитых, раненые удержались за надстройки и леера.
Командира катера снова ранило. С трудом, по-пластунски перебрался он к кормовой пушке и стал корректировать стрельбу. Закончились снаряды. Тяжело раненный комендор прошептал, что в носовом кубрике, в правом борту над настилом, есть снаряды. Армейские командиры ползком пробрались в носовой кубрик, волоком притащили ящики со снарядами. И.Трофименко помнит как к кормовой пушке подполз, толкая перед собой снаряд, полковник А.Б.Меграбян. У него была перебита нога, полковник был весь в крови…
Генерал Новиков лежал среди моряков на палубе и здоровой рукой показывал единственному у пушки израненному И.Трофименко на немецкий катер, который приближался с противоположной стороны. Комендор развернул пушку, зарядил и выстрелил. Немецкий катер ушел в сторону.
СКА-0112 уже не имел хода, но все еще продолжал отстреливаться. Немецкие катера близко не подходили, продолжали вести огонь.

«Что там?» — спросил Новиков, пытаясь подняться и снова падая на палубу. Видимо, он получил еще одно ранение или обессилел от потери крови. В моторном отделении был разбит мотор, последний уцелевший моторист был убит, а в образовавшуюся пробоину в корпусе быстро прибывала вода. Когда об этом доложили Новикову, он из последних сил произнес: «Флаг не спускать!» – и поник головой.
Около 06:00 появился Ю-88. Сначала он на бреющем облетел немецкие торпедные катера, а потом на высоте не более 25–30 метров зашел на СКА-0112 с кормы и обстрелял его из пулемета. Самолет сделал несколько заходов. Смолкли кормовая пушка и пулемет катера. Несколько человек вылезли из кубрика и бросились за борт.
В это время корма СКА-0112 совсем погрузилась в воду, волны обмывали палубу. Кто еще мог, полз к носу катера. Команда подошедшего германского катера S-72 во главе с лейтенантом Беренсом переместила всех уцелевших в бою на свою палубу –16 человек из 74 пассажиров и 20 человек команды катера, 1 женщина и 15 мужчин. Все люди имели ранения, за исключением одного бойца.
Катер СКА-0112 от подложенного заряда затонул.