Самым верным козырем моряков я считал подводные лодки. Их насчитывалось в ту пору около сотни. А это сила! Они могли атаковать любого  противника  в открытом море самостоятельно и во взаимодействии  с  авиацией.  Но  наиболее мощный удар по противнику мы могли нанести только при подходе  его  к  нашим

берегам, когда можно было привести в действие все  доступные  нам  средства, вплоть до торпедных катеров береговой обороны и авиации.

     Мы перешли в соседнюю комнату. Было уже поздно. Из членов семьи маршала я никого не увидел. Только молодой адъютант появлялся на  звонок  Блюхера  и снова исчезал за дверью.

     За чаем мы уже не вели служебных разговоров. Маршал интересовался  тем, как я устроился. Затем долго расспрашивал о событиях в Испании, в  частности о действиях республиканского флота. Я рассказал о  Северном  походе  эскадры республиканцев  из  Картахены  в  Кантабрику, в котором мне довелось участвовать, об обеспечении морских коммуникаций,  по  которым  поставлялись грузы из Советского Союза. Судя по вопросам, Блюхер  внимательно следил за войной в Испании и такие  события,  как  разгром  итальянского  корпуса  под

Гвадалахарой, прекрасно знал.

     - А Владимира Ефимовича Горева вы знали в Испании? - неожиданно спросил маршал.

     Я перечислил  всех,  с  кем  из  армейских  товарищей  мне  приходилось встречаться там. С Горевым я виделся несколько  раз.  Он  как  советский военный атташе прибыл в Мадрид в конце августа 1936 года вместе с нашим

первым послом М.И.Розенбергом. Я прилетел несколькими  днями  позже.  Именно Горев давал мне первые советы, о чем я уже писал. Откуда знал Блюхер Горева, я не поинтересовался. Не были ли они вместе в Китае? Не буду гадать...

     - А ведь мне работать с моряками не впервые, - вдруг  произнес  Василий Константинович.

     Я подумал, что он говорил о Тихоокеанском флоте  и  Амурской  флотилии, которые так хорошо  знал.  Оказывается, он вспомнил гражданскую войну и моряков первого морского  Кронштадтского  полка,  созданного  из  экипажей "Гангута" и "Петропавловска". Вместе с ними он сражался  против  колчаковцев на Урале и в Сибири.

     Маршал посмотрел на часы и встал. Мы вернулись в его  кабинет.  Блюхер, не сказав ни слова по поводу моих взглядов на морскую войну, начал  излагать свою точку зрения.

     - Вы только ничего не записывайте, - попросил он, когда я  взялся  было за блокнот и карандаш.

     Из тех цифр, которые маршал назвал, я сделал вывод, что он хорошо  знал не только наш Тихоокеанский флот, но и флот Японии.

     - Мы на море значительно слабее, чем  на  суше,  -  заметил  он.  Затем согласился со мной, что Владивосток должен надежно охраняться и  обороняться до последних сил.

     - Я вполне разделяю  вашу  точку  зрения:  любая  военно-морская  база, потерянная хотя бы на несколько дней, надолго останется непригодной.

     Особое значение Блюхер придавал разведке и  своевременному  обнаружению противника.

     - До сих пор мы ждали противника  у  своих  берегов,  предоставляя  ему инициативу. Настало время более активных действий флота.  Для  этого  теперь достаточно сил и средств.

     Очень осторожно, в тактичной форме  Василий  Константинович  высказывал свои взгляды на морские операции. Как я понял, он принимал во  внимание  две реальные силы, которыми располагал  флот:  авиацию  и  подводные  лодки.  Но пальму первенства отдавал все же самолетам. Надводные корабли  почти  совсем

не брал в расчет - возможно, потому, что их было еще мало; торпедные  катера относил к средствам  прибрежного  использования  главным  образом  в  ночное время.

     Я не возражал  против  такой  оценки,  хотя  моя  душа  моряка  рвалась выдвинуть на первое место подводный флот.  -  фланги,  фланги,  -  помнится, несколько раз повторил маршал, показывая  то  на  Посьет,  то  на  Сучанскую долину. Он, как и я, считал маловероятными удары в лоб Владивостоку. Сильные

укрепления  и  остров  Русский  надежно  прикрывали  город.  На  флангах  же действительно можно было ожидать высадки десанта.  Обширные  заливы  Посьет, Америка и Восток являлись удобным для этого местом и были слабо защищены.

     - Здесь все зависит от умения взаимодействовать, - подчеркнул Блюхер  и перечислил все возможные средства Тихоокеанского флота и сухопутных частей.

     С большим знанием дела  он  описал  вероятный  ход  мыслимой  десантной операции.

     - Если флот не выполнит своей задачи и  противник  захватит  побережье, сухопутные начальники быстро соберут силы и сбросят его в море...

     Он особо подчеркнул начало фразы "если флот не выполнит своей,  задачи" и многозначительно посмотрел на меня, видимо желая задеть мое самолюбие.

     Когда Василий Константинович  закончил  описание  вероятных  сухопутных операций,  у  меня  не  осталось  ни  капли  сомнения:  он  совершенно  ясно представлял себе реальные возможности флота,  не  питал  иллюзий  по  поводу него, ставил перед ним практически осуществимые задачи.  Но  рассчитывал  он главным образом на сухопутные силы.

     В конце нашей беседы я узнал, что  осенью  в  одном  из  районов  будет проведено  крупное  учение.   Блюхер   мне   посоветовал   более   тщательно подготовиться к нему.

     Мы расстались. Я отправился на вокзал.  Маршал  пообещал  в  феврале  - марте непременно побывать во Владивостоке и продолжить наш разговор.

     В конце июля 1938 года разразился  конфликт  у  озера  Хасан. Столкновения на  границе  происходили  тогда  часто,японские провокации были довольно обычным  делом,  и  то,  что  произошло  у Хасана, мы сперва расценили как очередную  такую  вылазку. 

     29 июля  в  бой  вступили  крупные  силы  противника  и  вынудили  наши пограничные части отойти.  Завязалась  серьезная  борьба.  С  той  и  другой стороны подтягивались в начинали действовать  все  новые  батальоны,  полки, дивизии.

          Во время событий у озера Хасан у меня  произошла  последняя  встреча  с В.К.Блюхером.

     1 августа 1938 года Василий  Константинович  позвонил  мне.  Он  спешно направлялся к месту боев и просил доставить его туда морем.

     К назначенному часу был  приготовлен  эсминец.  В.К.Блюхер прибыл с членом Военного совета  П.И.Мазеновым.  Маршал  выглядел озабоченным и утомленным.

     - Как с перевозками? Много ли прибывает раненых? - поинтересовался  он, едва мы отъехали  от  аэродрома.  Я  ответил,  что  грузы  доставляются  без задержки, а раненых немного, всех их разместили в морском госпитале.

     Нигде не задерживаясь, мы подъехали к причалу. На мостике эсминца маршал спросил, когда мы будем на  месте,  потом все всматривался в даль, часто задумывался и не сразу отвечал на вопросы.

     Район боевых действий был тяжелым. Подходы к месту боев для крупных подразделений затруднялись узким, труднопроходимым ущельем, к тому  же  туда вела единственная плохая дорога. Может,  это  беспокоило

маршала?

     Выбрав удачный момент, я спросил его, как оценивает он положение  и  не следует ли нам, морякам, принять какие-нибудь особые меры предосторожности.

     - Вам следует быть начеку. - Блюхер пояснил, что надо быть  готовым  ко всяким неожиданностям и в то же время не давать повода для провокаций.

     Когда эсминец бросил якорь, а маленький командирский катер стоял уже  у трапа, мы простились.  Мое  предложение  проехать  с  ним  на  берег  маршал решительно отклонил:

     - Вы займитесь своими делами, спасибо за скорую доставку.

     Блюхер еще раз говорил со мной по телефону во время боев у озера Хасан. Наступили решительные дни 6-7 августа 1938 года. Он беспокоился о  средствах перевозки. Я выехал в Посьет и проверил, как идет разгрузка.  Там  было  все очень сложно: крупные транспорты к берегу не подходили,  бывали  дни,  когда приходилось мобилизовывать все  рыболовные  суда  соседнего  колхоза.  Но  в общем-то с разгрузкой справились.

          В  середине  августа  бои  у  озера  Хасан  закончились.  Границы  были восстановлены, агрессор получил хороший урок. Но опыт боев не  позволял  нам успокаиваться.

     Вскоре  после  хасанских  событий  маршал  В.К.Блюхер  покинул  Дальний Восток. Мы и не думали тогда, что больше его не увидим...