Находится на набережной в Балаклаве
Родился Борис Леонидович Нечаев в 1945 году на Дальнем Вотоке, в засекреченном военном городке, где жили семьи летчиков. На фронтах Великой Отечественной отцу Бориса побывать не довелось. Но военный летчиков "придерживали" в Приморье неслучайно: неподалеку от их городка на японской границе стояла миллионная Квантунская армия, готовая вспупить в бой, как только Гитлер одержит решающую победу на Западе. В 1945 году дальневосточные летчики, среди которых был и Нечаев-старший, все-таки получили возможность сражаться - впрочем, через месяц боев Япония объявила о своей капитуляции.
Разумеется, все мысли Бориса были заняты самолетами и готовил он себя к карьере офицера авиации. В начале 1964 года, когда отец вышел в запас в чине подполковника, семья Нечаевых перебралась на Азовское побережье, в Ейск. Причин переезда было две: во-первых, Ейск был родным городом матери Бориса, во-вторых, там было летное училище, о поступлении в которое мечтал девятнадцатилетний юноша. Но не за горами был призыв в армию, и Борис, решив не спешить с училищем, устроился работать слесарем на Ейский судоремонтный завод. Осенью Нечаеву пришла повестка. В военкомате сказали - пойдешь служить на Черноморский флот. После прохождения в Севастополе курса молодого матроса Нечаев отправили рулевым на подводную лодку.
"Понятливость у него отменная", - не раз говорил о Борисе боцман. Рулевую систему Нечаев изучил вдвое быстрее положенного срока. Впрочем, он все старался делать на совесть. Однажды боцман решил устроить профилактику брашпильному устройству. С работой матросы засветло не уложились, слишком много ее было: тут подкрасить, там заменить деталь или смазку. Окончательную сборку устройства боцман отложил до утра. Но когда за час до поднятия флага он зачем-то подошел к брашпилю, последняя гайка была уже на своем месте. "Нечаева работа!" - решил боцман. И оказался прав. "А вдруг бы нам с утра тревогу сыграли с выходом в море? Вот и поднял я ребят пораньше", - объяснялся с боцманом Борис.
Не терялся Нечаев и в экстремальных ситуациях. Однажды подлодка после учебного выстрела потеряла практическую торпеду. Возвращаться на базу, пока торпеда не отыщется или не будет уверенности в том, что она затонула, командир корабля не имел права. Трое суток подлодка, будто на привязи, кругами ходила вокруг засеченной точки. Нигде ничего. Найти злополучную торпеду помогло упорство Нечаева. Все эти дни он практически не покидал "орлиного гнезда" - так моряки называли место рулевого-сигнальщика на ограждении рубки. И наконец разглядел торпеду, которая не затонула, но была довольно сильно притоплена. Чтобы снова не потерять торпеду, предстояло до подхода судна-"торпедолова" закрепить ее на тросе. Матросы попытались сделать это с помощью отпорного крюка - не вышло. Тогда для "укрощения" торпеды командир вызвал добровольцев. Нырнув за борт, Борис Нечаев протянул трос, который держал торпеду, через подъемный рым. После этого торпеда была уже не опасна.