Неменко Александр Валериевич:                            Севастополь и Крым 1942г.

  2.3 "Особое распоряжение" или Евпаторийский десант.

(продолжение)

 Но что же делало командование ЧФ, чтобы добиться успеха? В 8 утра 5 января, из Севастополя в сторону Евпатории вышли два быстроходных торпедных катера типа Г-5 с бо­еприпасами. Однако в районе Качи катера были атакованы немецкими истребителями. В результате боя ТКА N91 затонул, а второй катер - ТКА N111, не выполнил за­дание и вернулся в Севастополь. По прибытию в базу он был послан обратно в Евпаторию. По официальной версии в районе мыса Лукулл катер выскочил на мель и затонул. Но данная версия выглядит как минимум сомнительной. По пути следования катера мели отсутствуют.

 Опасаясь действий немецкой авиации, командование ЧФ задержало выход кораблей второго эшелона до ночи с 5 на 6 января. Десант был обречен. К 16 часам боеприпасы у десантников подошли к концу, все орудия и вооруженные тягачи были уничтожены еще в ходе ночных боев, поэтому удержать атаку немецко-румынских войск на причалы удержать не удалось. Десант был окружен. Бомбардировщики Ю-87 так же сосредоточили своё внимание, в основном, на набережной, стремясь отрезать десант от причалов. Корабли, сопровождавшие десант к этому времени полностью расстреляли свой боезапас, и поддержать обороняющихся огнем уже не могли. Бойцы в десанте были, к десантникам присоединились местные жители. Не было оружия и боеприпасов.

 Из воспоминаний командира 70-го сапёрного батальона Хуберта Риттера фон Хайгля: "Русские стреляли по наступающим беспощадно. Наши силы иссякали, но с при­бывшим разведывательным батальоном 22-й дивизии и 70-м саперным батальоном армейские полки быстро по­полнились. К 14 часам мы брали дом за до­мом. Наступление продолжалось с помощью эффективного ввода в бой истребителей... Из-за каждого угла и едва укреплённых убе­жищ кто-либо показывался и стрелял. Обе­спечение охраны подразделений взяли на себя сапёры, с их собственными средствами борьбы. Они нападали на сопротивленцев с огнемётами, подрывными боеприпасами и бензином".

   Бой продолжался еще около четырёх часов. Учитывая складывающуюся ситуацию, ко­мандир батальона капитан-лейтенант К. В. Бузинов отдал приказ о всеобщем отходе к морю, дабы удержать до прихода второ­го эшелона хотя бы набережную. Однако, связь штаба со многими подразделениями отсутствовала. По сути, бой разбился на ряд уличных схваток. История с госпиталем повторилась, но теперь роли поменялись. Десант отступил, и около пятидесяти раненых оказались в руках разъяренных немцев. Вместе с моряками погибли врачи Глицос и Балахчи (оба по национальности греки), а также один из санитаров.

Примерно к пяти часам вечера у гости­ницы "Крым" собрались уцелевшие десант­ники. Из семисот сорока человек их оставалось всего 123 человека, вместе с ранеными, вместе с ними было около двухсот бойцов из числа освобожденных пленных и местных жителей, но оружия было мало. Стало ясно, что берег не удержать. Поэтому Бузинов принял решение - разделиться на группы и пробиваться через город в степь. Прорывались по улице Красноармейской до Интернациональной, потом пошли через Слободку. Некоторым десантникам удалось уйти из города. 48 человек ушли в Мамайские каменоломни, а оттуда рассредото­чились по окрестным деревням и впослед­ствии сражались в партизанских отрядах. 17 десантников во главе с Бузиновым, были окружены фашистами у деревни Ораз (ныне Колоски). Они заняли оборону на вершине древнего кургана. В ходе боя все десантни­ки погибли. Часть бойцов попытались укрыться в городе. Последним очагом сопротивления стала группа десантников, закрепившихся на верхних этажах гостиницы "Крым". Здесь бой шел до утра 6 января. Из воспоминаний командира 70-го сапёрного батальона Х.Р.фон Хайгля: "До наступления дня мы так приблизились к последнему очагу сопротивления... что отход русской пехоты стал невозможен. Мне с моей ударной группой с огнемётами, взрывчатыми зарядами и 4 канистрами бензина удалось захватить подвальное помеще­ние главного строения... Русские обороняли последний бастион до их полного уничтоже­ния невероятно мужественно..." Здание гостиницы было взорвано вместе с последними защитниками.

Десант был разгромлен. По немецким данным: "Противник потерял 203 человека пленными, 600 убитыми, два бронированных тягача, 6(!) противотанковых пушек, 12 миномётов." Командующий 11-й армией Эрих фон Манштейн в книге "Утерянные победы" описывает события так: "5 января последовала... высадка русских войск под прикрытием флота в порту Евпатории. Одновременно в городе вспыхнуло восстание, в котором участвовала часть населения... Незначительные силы охранения, выделенные для обороны города и порта, не смогли помешать высадке и подавить восстание. Румынский артиллерийский полк, предназначенный для берего­вой обороны, оставил свои позиции...

 Посланным в Евпаторию частям, нахо­дившимся под командованием полковника фон Хагля, а затем полковника Мюллера, удалось в тяжёлых уличных боях одержать верх над противником. Особенно упорное сопротивление оказывали повстанцы и пар­тизаны, засевшие в большом здании. Не оставалось ничего другого, как подорвать это здание с помо­щью штурмовых групп сапёров..."

  Уже вечером пятого января немцы начали планомерно прочёсывать город, обра­батывая гранатами и огнемётами подвалы, ямы, колодцы... Местных жителей, прячущих у себя десантников, причисляли к пар­тизанам и беспощадно расстреливали.   

 Из материалов Нюрнбергского процесса, показания офи­цера Абвера при группе армий "Дон" майора Ризена: "Я проводил акцию уничтожения партизан в Евпатории 07. 01. 1942 года по приказу господина главнокомандующего. Командир оккупационной группы придал мне для этого трёх чинов СС и среди них штурмбанфюрера СС доктора Брауна. Для проведения этой акции были выбраны 1184 мужчины, собранные незадолго до того в большом дворе. Они были построены и отве­дены под охраной 90 солдат ПВО трёх чинов СС и меня на место казни и там расстреля­ны. Во время передвижения, продолжавше­гося один час, мы были обстреляны из окон одного из домов. Партизан не было видно. Под огнём наших автоматов враг замолчал. Во время передвижения по открытому про­странству около 30 мужчин пытались бе­жать, но были расстреляны сопровождавши­ми колонну солдатами. Штурмбанфюрер СС доктор Браун давал указания на месте казни и проведению расстрела".

   Из воспоминаний командира 70-го сапёрного батальона Х.Р.фон Хайгля: "В ходе боёв были взяты в плен многочисленные солдаты и штатские. Их я поместил отдельно друг от друга, в разделенный на две части большой крестьянский двор на выезде из города. На­сколько я помню, это были примерно 100 солдат и 1500 штатских, которых я захватил в ходе боёв в Евпатории, и позже передал по приказу командования полковнику Мюлле­ру. Вечером первого дня полковник Мюллер стал начальником оккупационных властей в Евпатории."

   б января Риттер фон Хайгль вместе со своим подразделением выехал в Ак-Мечеть (Черноморское) для отраже­ния предполагавшейся высадки советских войск. Но из-за сильного бездорожья его боевая группа была вынуждена вернуться в Евпаторию. "... Когда я вернулся, я услы­шал, что пленные штатские из-за участия в боях должны быть расстреляны. Я, тот, кто в большей части доставил этих пленных, чув­ствовал себя ответственным за их судьбу и поэтому обратился к полковнику Мюллеру. Я предложил ему, каким - то образом оставить пленных в живых, так как я не в состоянии определить, кто из них является партиза­ном. Я считал, что массовый расстрел в этом случае невозможен... Через некоторое время после моего возвращения в Евпатории появилось два человека... Вскоре выяснилось, что обе эти личности были чинами СС. Это были группенфюрер СС Олендорф и член СС доктор Браун... Позже я узнал, что для проверки пленных штатских была создана комиссия, которая состояла из одного рус­ского, одного татарина и одной женщины фольксдойче. О приказе, о расстреле я узнал спустя час после отправки людей".

  Казалось бы между этими двумя историями нет никакой связи, но... Если сличить два списка: 1375 расстрелянных евпаторийцев-участников восстания, и бойцов 484 полка 321-й дивизии, который был сформирован в Евпатории, то совпадут более трехсот фамилий. Люди до конца выполнили свой долг перед Родиной.

   После Евпаторийских событий из списка частей, обороняющих Севастополь, полностью исчезает 2-й полк морской пехоты. В составе СОР числится 2-й Перекопский полк морской пехоты. Его командиром назначают бывшего командира 2-го Черноморского полка морпехоты подполковника Н.Тарана. Но это уже совсем другое подразделение, которое просто имеет того же командира и похожее название....

Судьба кораблей и их экипажей, участвовавших в десанте, так же была трагичной. С рассветом 5 января 1941г, немцы открыли огонь по катерам и БТЩ. Десантники запросили по радио артиллерийской поддержки, после чего, поступил приказ кораблям обстрелять гостиницу "Крым", которую на тот момент штурмовали десантники.

  Ведя огонь по береговым целям, артиллеристы кораблей пропустили начало налета немецкой авиации. Катера и тральщик, маневрируя в аква­тории Евпаторийской бухты, вели огонь и по самолётам, и, если позволяла обстановка, по городу. Против катеров самолёты приме­няли 50-кг бомбы.

   СКА-024 поучил 8 пулевых и 3 осколочные пробоины в корпусе и ходо­вой рубке. Были убиты боцман старшина 2 статьи А. М. Зуб, командир отделения рулевых старшина 2 статьи Н. А. Новиков, ранен комендор краснофлотец В. П. Касин. СКА-041 имел десять осколочных пробоин; из пробитой бензоцистерны вытекло около тонны бензина, снарядом сбило фок-мачту. На катере были убиты командир катера лей­тенант И. И. Чулков (прямым попаданием авиабомбы в мостик, бомба не взорвалась и скатилась за борт), политрук звена Волохов,  командир отделения комендоров старший и краснофлотец Б. А. Орловский, смертельно ранен сигнальщик краснофлотец И. И. Сазо­нов;

   СКА-042 получил 15 пулевых пробоин; СКА-062 - 7 осколочных пробоин;  CKA-0102 - 2 осколочные пробоины в райо­не моторного отсека и течь в районе камбуза от близкого разрыва бомбы. СКА-081 полу­чил 5 пробоин в надводной части корпуса. Только СКА-062 потерь в личном составе и повреждений не имел.

   Совсем по-другому сложилась судьба  тральщика "Взрыватель". В течение дня он маневрировал на рейде и обстреливал берег из 100-мм орудия. Его 45мм пушка 21К вы­летела за борт от попадания мины еще в ходе ночной высадки. 20мм автомат вышел из строя. Были потери в личном составе. Осколками был перебит антенный кабель, связь с Севастополем прервалась. Корпус корабля получил множе­ство мелких пробоин от осколков. К этому времени на корабле находилось большое количество раненых, переправленных с берега на МО. К вечеру закончился 100-мм боезапас. Но приказа на отход командир не получил, а самосто­ятельно уйти не посмел. К вечеру, когда десант уже был почти уничтожен, корабли оставались у берегов Евпатории. Спустились сумерки; на море начал раз­ыгрываться шторм. С наступлением темноты налёты прекратились. Штормовой зюйд-вест нагнал большую волну. Катера, чтобы не потеряться в кромешной темноте, выстроились в кильватерную ко­лонну за тральщиком. В течение ночи их несколько раз освещали лучи прожекторов, включавшихся на берегу.

   При дневной бомбардировке на тральщике была перебита штуртросовая проводка и управлять им приходилось пуская двигатели "враздрай". За счет этого изменились его маневровые характеристики. Пока были видны береговые ориентиры, ситуация была терпимой, штурманская прокладка корректировалась, но с наступлением темноты "Взрыватель" потерял ориентировку и маневрировал, не зная точного места. Уточнить место корабля по звездам так же не было возможности из-за облачности. Шли только по счислению. В 21:00 5 января командир тральщика спу­стился в каюту, но вскоре ощутил сильный скрежет по днищу и толчок. БТЩ сел на мель. Дно в этом районе песчаное, но тральщик из-за ошибки в счислении, вылетел на мелководье на полном ходу. Попытки сняться машина­ми успеха не принесли. Волнами корпус развернуло параллельно берегу. Корабль находился довольно далеко от берега, дно в этом районе песчаное и пологое, а осадка тральщика была из-за принятой через пробоины воды около 3м. При посадке на грунт кор­пус, повреждённый во многих местах, дал течь. Фильтрация воды наблюдалась во всех отсеках. Обшивка в кормовой части лопнула. Раненых стали переносить на верхние палубы. В ночь на 6 февраля через катер N 0102 в штаб флота было доложено о положении БТЩ. В Севастополь была от­правлена радиограмма: "Корабль сняться с мели не может. Спасите команду и корабль, с рассветом будет поздно". Вскоре вода за­лила машинные отделения, и тральщик ли­шился электроэнергии. Видя безнадёжность положения, командир "Взрывателя" - Виктор Георгиевич Трясцын приказал уничтожить всю секретную документацию. После совета у военкома все оставшиеся в живых собра­лись в носовом кубрике. Комиссар приказал командиру отделения минёров Ф. Разуваеву, минёрам И. Лушникову и Н. Смоленкову за­минировать тральщик. Моряки "Взрывателя" заняли оборону у иллюминаторов корабля. СКА-081 попытался снять раненых с тральщика, но из-за шторма не смог. Приказа об отходе от Морские охотники принимали решения об уходе в Севастополь самостоятельно.

   Лишь в 8 часов утра 6 января 1942 года, из штаба ОВРа, по радио, был передан приказ на отход. Утром, 6 января, немцы заметили не­подвижный тральщик. Дальнейшие события изложены лишь в воспоминаниях, но очень противоречиво.

   Летчик Авдеев видел бой тральщика с танками, причем он видел вспышки выстрелов орудий тральщика, немецкие источники пишут об артиллерийской дуэли двух полевых батарей с тральщиком. Немецкие летчики донесли о потоплении тральщика ударами авиабомб с Ю-87. В воспоминаниях И. Клименко говорится о том, что моряки вели бой стрелковым оружием. Действительно, огнем последнего оставшегося в строю 12,7ммм пулемета удалось отогнать немецкие шлюпки. Но через час с берега по кораблю открыли огонь 8 немецких орудий. Остатки экипажа попытались перенести раненых с палубы опять вниз, но это было практически невозможно. Погибли А. Бойко, В. Трясцын, военком тральщика П. Болотин, штурман И. Усков, артиллерист Г. Золотни­ков.

   В 16 часов к остаткам тральщика подошли шлюпки. В этот момент зстрелился тяжело раненный коман­дир разведотряда ЧФ капитан В. Топчиев. Врагу удалось захватить в плен 19 раненых моряков из машинной команды во главе с командиром БЧ-5 И. Клюкиным. Вскоре два матроса от полученных ран скон­чались.

   Спасся матрос Иван Клименко. Надев спасательный жилет, он бросился в воду, температура которой в январе +4, +6 гра­дусов Цельсия и поплыл вдоль берега в Севастополь. Краснофлотец Иван Клименко до войны участвовал в марафонских заплывах. Проплыв по зимнему морю 25 километров (!), он вы­жил. Возле Николаевки его, без сознания, подобрал один из морских охотников.

   Но где же был второй эшелон десанта? Почему высадка не была произведена, как и планировалось утром 5 января? Ответ пока не найден. Видимо потопление торпедных катеров с боезапасом, остановило командование от посылки кораблей в светлое время суток. По донесениям командующего в ночь с 5-е на 6-е к берегам Евпатории подошёл эскадренный миноно­сец "Смышлёный" (пр. 7-У), тральщик Т-408 "Якорь" и четыре "морских охотника".

   На борту кораблей находился второй эшелон десанта - батальон морской пехоты под ко­мандованием майора Н. Н. Тарана. Однако, не установив связи с десантом, группа кораблей вернулась назад, в Севастополь. Но ... о подготовке к высадке нет упоминания ни в мемуарах, ни в документах. Да, группа кораблей выходила в район Евпатории, и по возвращению была обстреляна на траверзе Николаевки немецкими истребителями. Однако в документах указано, что группа имела задание установить связь с десантом и при необходимости оказать ему поддержку артогнем, и.... все. Ни слова о второй волне десанта. В мемуарах так же нет упоминания о том, что десантники дважды грузились на корабли. Вопрос требует уточнения. По донесению командира ЭМ "Смышленый" " " ...в городе слышны выстрелы, видно зарево горящих зданий...". Еще один вопрос возникает при разборе этой ситуации. Курсы двух групп кораблей, в ночь с 5 на 6-е несколько раз пересекаются, некоторые МО ведут радиопереговоры, но, идя без огней обе группы друг-друга не заметили. Такая ситуация возможна, но маловероятна.

   Второй батальон 2-го полка морской пехоты был загружен на корабли вечером 6 января .К Евпатории подошло со­единение в составе лидера "Ташкент", БТЩ "Якорь" и двух катеров МО. На корабли загрузили 735 бойцов, две танкетки, два 45мм орудия, одну 76мм полковую пушку, минометный дивизион и... все. Маловато для второго броска десанта. Но шторм не ослабевал, а берег на запросы не отвечал. При подходе "Ташкент" был обстрелян немецкими береговы­ми батареями. Лидер открыл ответный огонь по выявленным огневым точкам, и стрельба с берега прекратилась. Корабли вернулись в Севастополь. Но история десанта на этом не закончилась. Уцелевшие десантники пытались прорываться из города мелкими группами. Пройдя 150км., моряки-разведчики Литовчук, Лаврухин, Задвернюк, Ведерников смогли выйти к Севастополю.

   В 20:40 7 января из Севастополя для высадки разведгруппы (12 человек) в райо­не Евпатории вышла подводная лодка М-33. В 01:30 8 января группа была высажена при помощи надувных лодок в районе евпато­рийского маяка. Возглавлял разведчиков У. А. Латышев. При высадке одна из лодок с 3 бойцами была унесена в море, три лодки достигли берега. Уцелевшие девять разведчиков доложили о гибели десанта по радио. Во время сеанса связи, группе дали до­полнительное задание: произвести развед­ку береговой обороны побережья в границах бывшего Каркинитского сектора обороны. На задание отводилось шесть дней. Разведчики успешно прошли до Ак-Мечети (Черноморское), ежедневно сообщая по радио о результатах разведки. М-33 должна была забрать группу в ночь на 10 января. Однако лодка разведчи­ков не дождалась и 13 января вернулась в Севастополь. При выходе на связь было дано другое место посадки группы. 14 января, в день, когда группа долж­на была выйти на побережье для посадки на поджидавший их катер, (посланный на смену подводной лодки), при переходе шос­се между сёлами Абрикосовка и Молочное, она была обнаружена с проходящей мимо немецкой автоколонны. Завязался бой. Раз­ведчики заняли круговую оборону. В 12 ча­сов 15 минут радист Потапенко передал по радио в Севастополь: "Мы окружены фаши­стами. Ведём бой, но кончаются боеприпасы и выйти из окружения нет никакой возмож­ности..." Но бой продолжался ещё три часа. Толь­ко в 15 часов 48 минут пришла последняя радиограмма: "Подрываюсь на собственной гранате. Прощайте товарищи..."

   Высадка одного батальона в Евпатории естественно, никакого влияния на ход боевых действий не оказала. Такое ощущение, что Октябрьский просто демонстрировал те боевые действия, которые от него требовал фронт. После подчинения ЧФ фронту возник конфликт между армией и флотом. Этот конфликт особенно обострился именно зимой 1941-42г. Он выражался в том, что командование ЧФ просто не исполняло приказов.