Что можно сказать по первому дню боёв нашей 3-ей роты:

1.       Несмотря на отчаянные атаки позиций нашей роты, немцы успеха в первый день не имели, а точнее сказать, они много потеряли, несмотря на большую огневую поддержку, и говоря военным языком, мы своих позиций не отдали. Конечно, наши три роты 1-го и 2-го эшелонов потеряли до 60 человек убитыми и ранеными, однако, немцы потеряли в три раза больше, как убитых, также раненых

2.       Несмотря на то, что наши краснофлотцы и командиры не имели опыта боевых действий, они уже в первый день превосходили немцев по волевым, моральным качествам. Смело шли даже в рукопашные схватки, и, учитывая, что нам пришлось драться с ходу, как говорят, с марша, на неподготовленной позиции, наши моряки-пограничники проявили себя достойно и героически. Хотя взводами в основном командовали младшие командиры. Офицеры, командиры взводов и некоторых рот, были убиты или тяжело ранены. Кроме того, батальон дрался с первых часов без командира батальона, капитана Бондаря, который, почему-то, срочно заболел и не явился на наши позиции,* и лишь на второй день в командование батальоном по своей инициативе вступил старший лейтенант Морозов Иван Гаврилович. Командовать ротой стал командир 2-го взвода Таточко М.Н.

*Тут автор ненамеренно допускает ошибку, так как в «Хронике полка Герасима Рубцова или живи, Севастополь!» Михаила Лезинского  я нашёл воспоминания бывшего командира первого взвода, старшины первой статьи П.Ф.Сикорского: « ..В один из ноябрьских дней 1941 года, под густым осенним дождем мы поднимались к Балаклавским высотам, чтобы остановить врага на подступах к рыбацкому поселку.
Первый бой. Впервые отчетливо слышу фашистские голоса, впервые вижу их лица невооруженным глазом... Нам пришлось тяжело, стали отступать, неся потери... Рядом со мной упал, пораженный пулей, Багер. В него стреляли в упор и пуля угодила в висок. Огонь плотный, головы поднять невозможно...
Группа товарищей под командой капитана Бондаря укрепилась в бетонном каземате. Говорят, фашисты по ночам не воюют. Но здесь они изменили своей тактике: каземат был окружен ночью. Моряки-пограничники понимали: живыми им отсюда не уйти. Всю ночь фашисты не прекращали огня, чтобы не дать вырваться морякам из окружения.
Капитан Бондарь - это был пожилой человек, участник Гражданской войны - все время подбадривал:
- Не робейте, хлопцы, ни Москвы, ни Севастополя им не взять. Все равно победа будет наша… (Uletay7)

На второй день, утром 12 ноября 1941 года, когда отступающие 1-я и 4-я роты вошли в наши боевые порядки, общее командование возглавлял младший лейтенант Клинковский А. Следом за отступающими нашими ротами шли немцы разрознено и группами, и беспорядочно кричали, на ходу вели огонь из автоматов и винтовок. Подпустив их на близкое расстояние, мы открыли ураганный огонь из пулемётов и винтовок. Атака немцев захлебнулась, они не ожидали, что наша рота так их встретит, поэтому потери у них в цепях атакующих были большие и укрыться, по существу, от нашего огня им было негде. Они были ниже нас и хорошо просматривались, оставшиеся в живых были вынуждены убегать. Через час повторилась вторая атака. Немцы, наученные горьким опытом, атаковали наши позиции через левый фланг, то есть через 1-2 отделения нашего взвода. Они наступали на нас снизу и были некоторые из них хорошо видны. Я приказал приготовить гранаты (они нам подвозились в достатке), и подпустить немцев на 25-30 метров. Мы их забросали гранатами. Вторая атака немцев так же, как и первая захлебнулась. Нас хорошо поддержали все взвода роты.

Через какое-то время я получил сообщение, что у нас в тылу, а точнее, над медсанчастью, появилась группа немцев. В это время в медсанчасти было много раненых красноармейцев, старшин и офицеров, и мы могли их потерять, если не принять решительных мер. Я без промедления поднимаю два отделения, чтобы они атаковали и уничтожили просочившихся в тыл немцев. Общее командование двумя отделениями я поручил помощнику командира взвода Николаю Ворсуль, самому решительному и смелому командиру. Кроме того, он даже в боевой обстановке всегда стремился выполнять все задания оперативно. Необходимо отметить, что и на этот раз Николай Ворсуля задание выполнил, но ему пришлось здорово повозиться с немцами. Как потом удалось выяснить, это была диверсионная группа, у которой была задача захватить медсанчасть, захватить некоторых раненых, нужных для них, а остальных, просто уничтожить. Об этих фактах рассказал пленный раненый немецкий солдат. Из двух отделений, отправленных на задание, вернулись только 12 человек, 13 человек мы потеряли безвозвратно. В течении второго дня нам многократно приходилось отбивать атаки немцев, и не смотря на то, что свои позиции мы стойко отстаивали, у нас были потери ранеными и убитыми. Подводя итоги второго дня, нужно сказать, мы более уверено отстаивали позиции, более активно отбивали атаки немцев, и несмотря на поддержку огневых средств немцев, как-то миномётов, артиллерии, у немцев было более автоматического оружия, да и цепи атакующих были более густые, немцы не сумели выбить нас из наших позиций и несли большие потери, чем мы. Но и мы, я имею в виду всю роту, имели большие потери. К концу второго дня мы потеряли до 50% личного состава во взводах. У меня во взводе из 55 человек осталось 27 боеспособных матросов и старшин, причём необходимо отметить, что некоторые матросы и старшины имели по несколько ранений, в том числе был ранен и я, получив осколочное ранение в бедро левой ноги правое надбровье глаза. Но многие раненые, видя, как командир взвода продолжал воевать, и тоже отказывались уходить в медсанчасть. Ещё раз подчёркиваю, что мы в основном несли потери от миномётного огня немцев, а нам было нечем ответить немцам кроме стрелкового оружия и в ближнем бою гранат-лимонок, которые нам помогали, когда мы встречали немцев на подступах к обороне. 

Вечером второго дня, я доложил командиру роты, главному старшине Тяточко Макару Никитовичу и командиру батальона старшему лейтенанту Морозову, всю сложившуюся ситуацию. Он мне приказал отойти к высоте 212.1 и поступить в распоряжение командира второй роты младшего лейтенанта Мирошниченко и просили передать ему, что его рота будет называться третьей. Рота Тяточко будет первой, а второй будет бывшая первая рота. В 24 часа я вывел свой взвод через Кефало-Вриси и прибыл около часу на позиции роты Мирошниченко. Рассказал ему, что с сегодняшнего дня его рота переименована в третью роту. Передал приказ командира батальона, что необходимо укрепить позиции роты, что это последний наш рубеж, дальше отходить некуда. Он мне приказал, занять своим взводом левый фланг роты, чуть правее высоты 212.1 с разворотом к высоте 482.1. Немцы к этому времени сумели занять верхнюю часть высоты 212.1 и начали вести огонь по городу Балаклава и не давали движению транспорта, особенно в дневное время, когда нужно было вывозить раненых. Пришлось раненых вывозить по этой причине в тёмное время. Обычно раненых вывозили в Севастополь и на Максимову дачу, где был развёрнут флотский госпиталь, в грузовых машинах и главным образом на машине ЗИС-5. Раненые, как правило, лежали в машине в вповалку.

После того, как я занял со своим взводом у высоты 212.1 свою позицию и начал её готовит для обороны, я доложил командиру 3-ей роты лейтенанту Мирошниченко, что со своим взводом поступил в его распоряжение для усиления роты. Он объяснил мне, что мой взвод будет первым взводом в роте и влил в мой взвод от старого первого взвода ещё человек 30. Таким образом, у меня стал взвод полнокровным и более боеспособным. Тем не менее, я в своём первом взводе понёс существенную потерю, командир роты забрал из моего взвода моего помощника, старшину второй статьи Николая Ворсуля, и сделал его командиром второго взвода. Кроме того, меня объявил своим заместителем. Таким образом, с 12 ноября, я стал командиром первого взвода и заместителем командира 3-ей роты. Командир роты сообщил нам, что благодаря беспечности соседа, который занимал высоту 212.1, всю левую сторону высоты вчера вечером выбили немцы. Я хотел выяснить, что за сосед, командир роты сообщил мне, что это армейский батальон из отступивших воинских частей. Таким образом, с высоты 212.1противник хорошо просматривал наши позиции и нам приходилось всё время соблюдать маскировку. И тем не менее, с утра 13 ноября 1941 года, мы по беспечности потеряли несколько матросов из-за несоблюдения маскировки. Пришлось принимать решительные меры против немцев, занимавших очень важную для нас высоту. Мы организовали два снайперских поста, для этого мы попросили от командования сектором, чтобы нас снабдили снайперскими винтовками, и я убедительно просил, чтобы нас обеспечили миномётами. Уже 13 и 14 ноября снайперы навели порядок, и немецкие снайперы прекратили нас беспокоить. Последующие 2-3 дня(12-13-14 ноября), в основном шла позиционная борьба. Иногда немцы атаковали небольшими силами, двумя-тремя взводами, и вынуждены были откатываться на свои позиции и, конечно, с большими потерями. Немцы в эти дни продолжали нас обстреливать из миномётов, артиллерии и стрелкового оружия. Мы им отвечали, когда вынуждала ситуация и была для этого благоприятная обстановка. То есть, я имею в виду, атакующие немецкие цепи, стрелковым оружием. Однако, к этому времени выяснилось, что немцы выдохлись и, по существу, их атаки носили разведывательный характер. Они изучали, главным образом, нашу огневую систему.

читать дальше "Курсанты в обороне Балаклавы" (часть 3)